«У МЕНЯ – ОТЦЫ»

– Какую задачу, Валерий Николаевич, вы ставили перед собой, создавая ваш спортивный клуб?
– Моя задача – воспитать отцов, чтобы они правильно воспитывали детей.
– Сколько уже лет вы воспитываете отцов?
– Конкретно отцов – с 2008 года. За это время выстроилась целая система, которая дает хорошие результаты.
– Что входит в эту систему, ведь не только обучение боевым искусствам?
– Нет, не только. Основная задача – перестроить голову и душу, чтобы мужчины начали думать о семье, потом о Родине, и постепенно подводим к вере в Бога. Без этого никак невозможно. Все проблемы у нас не из-за того, что кто-то с кем-то что-то не поделил, а из-за безбожия. Все мы страдаем от этого.
Мы в нашем клубе занимаемся не поиском виноватых, а начинаем с себя. Когда мы сами меняемся, меняется что-то внутри семьи, а потом и наше окружение. Никто никого не обвиняет, не паникует, люди занимаются своим делом. Спрашиваю у новенького, зачем он к нам пришел, он говорит: «У меня три девчонки, надо их защищать».
Я принимаю в клуб мужчин начиная с 21 года, потому что это не только спорт, система достаточно жесткая, нагрузка дается не только физическая, но и психологическая. Человек должен быть в состоянии всё это выдержать. Современные 18–21-летние юноши этого не выдерживают. Взрослые мужчины лучше тренируются, у них выше самоотдача, а главное – они знают, зачем они пришли.
– Но когда-то они тоже были такими 20-летними, да и вы тоже...
– Знаете, я в возрасте 15 лет понимал и делал больше, чем сейчас делают в 25 и в 30. Мы, советские люди, были воспитаны по-другому, и жизнь у нас была более суровая. Даже в городе было не так просто жить, не говоря о сельской местности. Люди постоянно трудились, знали правило: «Делу время, потехе час». Не сидели, уткнувшись в телефоны. Бога не знали, но люди были другие, Родину защищать были готовы. Когда ввели войска в Афганистан, мы все сами писали рапорты. Когда началась война в Чечне, тоже очень много людей пошли добровольцами. Офицеры все считали, что обязательно должны себя проверить в боевых действиях, стремились там побывать.
В советское время офицеры матом не ругались, мы такого вообще не слышали. А сейчас в армии норма разговаривать матом. Сейчас и дети так разговаривают. Часто вижу, как сидят взрослые, а рядом на детской площадке их дети и внуки орут матом, и никто им замечания не делает. Перелом случился в 90-е, когда хлынула на нас грязь, произошла подмена понятий и ценностей. Дети 90-х выросли, стали родителями и теперь так же воспитывают своих детей. Идет мама, катит коляску с ребенком, а в руках у нее пиво и сигареты. В последнее время, правда, я стал отмечать положительный момент – отцы стали заниматься с детьми. Раньше этого совсем не было. В советское время такого тоже не было. Нас воспитывала улица, только была государственная идеология.
Мы все считали себя патриотами Родины. А сейчас понятие «патриот» только-только возрождается, долгое время был провал. В том, что происходило и происходит в стране, виноваты мы сами.

ГДЕ ОСТАЛЬНЫЕ?

– Я прислуживаю в алтаре в храме Архангела Михаила и вижу, сколько людей приходит на службы. Вокруг храма стоят 9-этажные дома, это приблизительно полторы тысячи квартир, а в храм приходит 30–50 человек. 1-2 процента населения молятся за власти и воинство, за мирные времена, о путешествующих и болящих и так далее. А остальные где? Кто-то у них виноват в происходящем. Три миллиона абортов в год – кто в этом виноват? 45 тысяч в год гибнут от алкоголя и наркотиков – кто виноват? В ДТП гибнут по пьянке – кого винить? Когда говорят о военных потерях, что жаль ребят, которые гибнут, я думаю – конечно, сердце кровью обливается, но три миллиона убиваете вы сами – то есть три миллионные армии просто взяли и сами убили. И при этом мы хотим, чтобы Бог нас слышал, чтобы святые у нас на побегушках были, исполняли наши заявки.

«СТРЕЛА» В ДЕЙСТВИИ

– Что вы вносите нового, эксклюзивного в общепринятую программу подготовки спортсменов? Как строятся занятия в клубе «Стрела»?
– Занятие всегда начинается с молитвы и заканчивается молитвой. Бывает, я начну что-то объяснять, а ребята меня останавливают: «Мы еще не помолились». Обязательно ведем разговоры о важном: о предательстве, о трусости, о смерти... Часто я первый вопрос задаю такой: «О чем мы больше всего боимся разговаривать?» Мне отвечают: «О смерти». Сейчас о смерти и говорим чаще, чем когда-либо. О предательстве – предатели ли те, кто уехал сейчас, или это чужие люди здесь жили. Мы не садимся специально, чтобы что-то обсуждать, такие беседы происходят в процессе занятий.
Сейчас с началом мобилизации к нам пришло много новых людей. Интересно, что пришли не 25–30-летние, а 45–50-летние, которые пойдут в третью волну, если она будет. Они готовы пойти, если их призовут, готовят себя заранее. Тренируются активно, с желанием, не хотят быть «пушечным мясом». Я тридцать лет работал с армейскими подразделениями и видел, что мало кто думал, что будет реальная война. Недавно я проводил семинар «Тактические упражнения при работе с оружием», приехали на него люди из разных уголков страны. Опять же в возрасте 45–50 лет. Они понимают, что идет война, их могут призвать и надо самим чему-то научиться.

ЧТО ДЕЛАТЬ

– Как же сейчас, на ваш взгляд, надо работать с молодежью? Как из нынешних мальчиков сделать настоящих мужчин?
– Нужно в первую очередь полностью перевернуть, перетряхнуть СМИ. Например, берут интервью у боевика «Азова», а смотрится оно как реклама этого «Азова». Вместо классики показывают фильмы враждебного государства. А в отписках отвечают, что «всё в соответствии с действующим законодательством». Во время Великой Отечественной войны только за 1942 год было снято около ста художественных фильмов. Где сейчас наши фильмы? Где хорошее детское кино?
– То есть вы считаете, что сейчас культура должна быть направлена на консолидацию общества, на поднятие духа народа.
– Именно так. Вот сейчас у части общества есть вопрос: «За что мы идем воевать?» А за что воевали суворовские чудо-богатыри, которые служили по 25 лет, при том что были крепостными рабами? Деды наши какую страшную войну на своих плечах вынесли, они за что воевали? Мой товарищ с боевым опытом собирается ехать на Украину, а другие, тоже с боевым опытом, ему говорят: «Ты что, куда ты едешь?» Он говорит: «Я военный в четвертом поколении. Если не поеду, как потом, когда после смерти встретимся, деду в глаза смотреть буду?» Таких, слава Богу, много.
Так что главное – нужно, чтобы изменились, перестроились СМИ, образовательные программы в школах, вузах, даже детских садах. Во главе угла должно быть воспитание патриотизма и духовно-нравственные корни. Сейчас самое время для проповеди православия. Нужно, чтобы рассказывали о православных воинах, святых заступниках воинства, героях-современниках.
– Что, на ваш взгляд, надо сделать, чтобы молодежь понимала, почему и за что наша страна вступила в войну, и реально была готова защищать Россию от всевозможных нападок?
– Мы с моими единомышленниками изложили это даже в письменной форме:
– одного урока «Разговор о важном» мало;
– максимально давать в школе историю государства Российского за счет сокращения истории других стран;
– повсеместно в школах, других учебных заведениях ввести ГТО с военно-прикладными видами спорта (сейчас комплекс ГТО, который расшифровывается «готов к труду и обороне», не готовит к обороне);
– раньше хорошим стрелкам давали значок «Ворошиловский стрелок», сейчас такой значок можно назвать «Меткий стрелок».
Всё это должно учитываться при поступлении в вузы.
Далее – вся школа должна быть направлена не на предметность, а на обучение жизни. Советская школа была хороша тем, что в ней были не предметники, а учителя, которые на всех своих уроках учили жизни. Мы, может быть, хуже всех жили, но мы понимали, что мы живем в самой лучшей стране и что эту страну нужно защищать. Потом пришли враги и сделали так, что мы всё это забыли, на чистом листе написали другое.
Потом – очень плохо работают наши IT. Неужели мы настолько глупы, что не можем свои интернет-ресурсы создать?! Мы в России ведь большие открытия делаем, нашими открытиями Америка, Китай, Япония пользуются. Почему мы не можем сделать свой интернет и отрубить лишнюю дурь? Сейчас заходят наши ребята в соцсети, а их там учат, как в школе расстрел устроить, как с крыши прыгнуть, как у нас всё плохо, а у них там хорошо... И это никак не контролируется, ничего не меняется. Нужен государственный контроль. Не освещают то хорошее, что у нас есть. А героев, которые совершают подвиги, как показывают? Так, между делом. Это нужно изменить в первую очередь. А в школе все предметники должны заняться воспитанием в процессе обучения. Если это сделать, то года не пройдет, как всё изменится.

В СЕМЬЕ

– Но ведь есть еще и семья. В первую очередь за своих детей ответственны родители.
– Дома родители очень мало времени уделяют детям. Утром проснулись, покормили детей, одели, отправили в школу, а потом в секцию. Там их снова воспитывает чужой дядя или тетя. Родителям надо бы думать не только о том, в какую секцию отдать ребенка, а о том, к какому дяде или тете они его отдают, что из него потом получится. Тренер с ребенком работает два часа, а папа с ним проводит вечером пятнадцать минут. Когда мы в нашем детстве занимались спортом в секциях, там обязательно присутствовало и патриотическое воспитание. Тренер говорил: «Ты воин, защитник Отечества. Ты должен уметь терпеть, должен знать, за что ты сражаешься. Ты получаешь навыки не для того, чтобы кого-то обижать, а чтобы защищать слабых». А в 90-е всё поменялось. В семьях тоже – о чем можно говорить, если родители в храм не ходят, ругаются матом, мама курит? Часто вижу курящих женщин на улице, и молодых, и старых. Какой пример подаст такая мама ребенку? Слышишь общение родителей с детьми – крик, мат, такое впечатление, что семья – это концлагерь, а дети – узники концлагеря. На мате разговаривают со своими собственными детьми, а потом мы хотим чего-то от этих детей. Надо воспитывать родителей, в первую очередь отцов.
Я пришел к вере в конце 90-х, тогда я работал инструктором в УВД. Как многим новоначальным, мне хотелось всем рассказать о вере, что я и делал. Тогда еще шла война в Чечне. Многие ребята, с которыми я занимался, стали ходить в храм, воцерковляться, венчаться с женами. Жены даже были против, они их уговаривали. Сейчас у них крепкие семьи, у всех по несколько детей. Вот они тогда менялись, взрослели прямо на глазах. Был просто парень, вдруг смотришь – он уже глава семьи, у него и образ мыслей уже другой. Сейчас уже практически все, с кем я занимаюсь, ходят в храм, каждый в свой приход, куда кому удобнее.

ПУТЬ К БОГУ

– Каким был ваш путь к Богу? Кто в этом вам помог?
– Всё было очень непросто. Я раньше и оккультизмом увлекался, и йогой, и руками лечил, и язычником был. Когда чем-то увлекался, окунался в это целиком, с головой. Всё чего-то искал и не мог найти. А потом у меня маленький сын стал чахнуть. Врачи ничего не могли найти, а он временами буквально умирал – смотришь, а у него сердце не бьется, не дышит. Потом через какое-то время оживает. Мы тогда в деревне жили, пока там за врачом сбегаешь, много времени пройдет. Мы с женой очень испугались, повезли его в Москву к экстрасенсам. Слава Богу, сестра жены в Москве ухаживала за одной монахиней, которая жила с ней рядом, на одной лестничной площадке. Когда мы сына привезли, эта монахиня подходит ко мне и говорит: «Хочешь, чтобы сын жил?» Я ответил: «Конечно, хочу». Она мне дает несколько книжечек и говорит: «Сейчас читай молитвы к причастию, а сегодня ночью Рождественская служба, пойдешь со мной в храм». Я посмотрел молитвослов и говорю, что ничего здесь не понимаю, а она говорит: «Всё равно читай». Добросовестно всё и прочитал. Вечером она меня берет под руку и ведет в храм. Взял и дочку с собой, ей тогда лет десять было. Тогда я в первый раз в жизни попал на церковную службу. Отстоял всю ночную службу, исповедовался, причастился. Всё происходило как будто в другом измерении. После этого сыну стало легче. Оказалось, что у него росла опухоль. Вернулись в Рязань, ему сделали здесь операцию, всё прошло благополучно. Я начал ходить в Борисо-Глебский собор, а потом, когда сын выздоровел, в храм ходить перестал. И тут сын снова попадает в больницу, и опять не могли понять, в чем дело. Думали, что отравление, а он высыхает весь... Я снова начинаю в храм ходить – он идет на поправку, его выписывают. Только на третий раз я заметил, что, когда я бросаю ходить в храм, сыну становится хуже. Чтобы это понять, мне понадобилось несколько лет. На Рождественской службе я был в 1996 году, но только в 1999 году я это осознал и стал ходить в храм постоянно.
В какой-то момент я стал молиться Господу, чтобы Он дал мне возможность чем-то Ему послужить. И тут ко мне подходит Виктор Иванович Тихонов и предлагает участвовать в создании детской организации «Православные витязи». Тогда я стал ее соучредителем. С тех пор от храма не отхожу. И сейчас с теми, кто занимается в клубе, говорю о том, что на первом месте должен быть Бог, а потом всё остальное.

ПОЖЕЛАНИЯ ЗАЩИТНИКАМ

– Как вы напутствуете ребят, готовящихся защищать нашу Родину?
– Будешь молиться – пули будут мимо пролетать. А будешь материться – ничего хорошего не будет.
Мужчинам всегда говорю – если хотите жить, во-первых, мат надо забыть напрочь. Рассказываю им случаи, описанные в книгах о Великой Отечественной, как люди гибли на войне из-за мата. И сейчас офицеры с передовой пишут памятки для бойцов, в которых четко сказано – если будет мат и мародерство, вы погибнете. В этих памятках даже указано, какие молитвы нужно читать христианам, какие – мусульманам. Как говорил Суворов, «Бог – наш Генерал, от Него победа». Не будет другой победы.
Я заметил, что, когда готовишь тех, кто едет на войну, обучение происходит раз в десять быстрее, чем в обычной мирной жизни. И когда о смерти, о Боге им начинаешь говорить, они с открытым ртом слушают. Быстро всё усваивают и начинают меняться. Только что матом ругались, когда заходили, а после разговора смотришь – уже другие люди стоят. Кто-то новый пришел и выругался – они тут же: «Валерий Николаевич, он новенький, сейчас мы ему объясним». Так люди на глазах меняются. Я их учу в первую очередь, конечно, военной подготовке, бегать с оружием, как падать, как вставать... Но, когда начинаю им говорить о Боге, сразу чувствуется, что им это очень нужно. Стараюсь, чтобы они поняли, что это самое главное, главнее, чем военная подготовка.
– Что вы можете сказать женщинам, у которых призывают сейчас мужей и сыновей?
– В первую очередь я им говорю: «Молитесь». Я это и мужикам говорю, и женщинам тоже. Что толку сидеть и рыдать? Сейчас, как никогда, необходимо молиться. Почему храмы до сих пор пустые? Мужчин ваших ведь не на курорт забирают, вы на кого надеетесь? Бегите в храм, от силы вашей молитвы зависит, останутся они в живых или нет.