|
«И ПРОСВЕТИМСЯ ТОРЖЕСТВОМ...» Когда приходит Пасха и всю Светлую Седмицу поют в церкви: «Христос Воскресе из мертвых», – каждый раз кажется: такой светлой Пасхи я еще не переживал в своей жизни! Всех готов обнять, всех простить. И того, кто в церкви, и кто – на улице, и в темных норах непраздничных квартир. Раньше все в Пасху шли в церковь или просто по улице – обнимались и целовались, как братья и сестры: «Христос Воскрес!» Радость-то какая: ведь с Христом и все мы – воскреснем! Нет у нас высшей радости… А теперь что-то изменилось – не в церкви, а на улице, в домах наших. Прихожу радостный из храма, кладу освященный кулич в пакет, иду в соседний подъезд. Там баба Таня живет, ей уже 95 лет, она едва выходит на улицу и заплетающимся языком всегда спрашивает о здоровье: «Я за тебе молюся». Баба Таня живет с племянницей. На мой пасхальный звонок в ответ долгое молчание, шуршание, выглядывание в глазок: «Вы кто? Из какой квартиры?» – «Да я из соседнего подъезда, бабе Тане кулич, яички-крашенки принес. Христос Воскресе!» Снова пауза, какие-то глухие движения. «Да что же вы, не доверяете?» – «А вдруг отравитель какой?» Называю номер своей квартиры. Мой пакет с куличом, кажется, даже съежился, сжался, стал меньше: «Да не отравитель я. Христос Воскресе!» Забыли люди, что – «Воистину Воскресе!» Впрочем, кулич племянница, молча протянув руку из темноты прихожей, взяла. Слава Богу! Иду домой и думаю: «А может быть, мы и это, нерадостное, переживем? Должны пережить!»
Божия тайна Сегодня на трамвайной остановке кормил голубей. Один высокий, статный и очень бодрый старик наблюдал за мной. А в трамвае подсел ко мне и заговорил: «Я работал в охране Кремля при Сталине. Когда повар Ворошилова появлялся в белом халате на крылечке здания, – его сразу окружала туча голубей. Его за ними было не видно». Разговорились. «Да, где я только не был: разве что на Новой Земле да на Камчатке. И усвоил: скажи в какой-нибудь республике тогдашней “Добрый день” на их языке – и они уж тебе как родные. А теперь крови льется больше, чем при Ежове, Ягоде, больше, чем в войну». Но дело не в том, что именно он мне говорил. Я не мог поверить, глядя на этого удивительно моложавого, бодрого старика, что это «из тех», из охраны сталинского Кремля: настолько он не соответствовал моим представлениям. Все бы могло обмануть, но не глаза. Глаза у него были, когда он улыбался, просто – синие брызги: добрые, светлые, как у святого. Как на иконе у Николая Угодника. Это опять вернуло меня к мысли о том, что мы судим часто опрометчиво, с чужих слов, – целые народы, эпохи. А ведь есть же еще и отдельные человеческие души. А в них все равно, над всеми обстояниями жизни, – Божия Тайна. Нитки Когда читаю в Евангелии о том, что «последние станут первыми», вспоминаю бабу Шуру. Старушку, которая стоит в храме более полувека, каждый день на одном и том же месте. Благо, что храм был единственным в городе, который при советской власти не закрывался. Можно сказать, что «перестояла» баба Шура советскую власть. Одна прозорливая и уже покойная схимонахиня называла ее по-доброму не иначе как «Шура безтолковая»: «А, это Шура безтолковая пришла!?». Вот пример незаметной, но дорогой у Господа жизни. «Безтолковая Шура» считает себя страшной грешницей: во время войны она работала на чулочной фабрике и как-то вынесла с фабрики несколько мотков ниток. И с тех пор не может себе простить... Личико у нее узкое, прозрачное и худое. Десятки лет ходит она в одном и том же выцветшем плаще летом и худом зеленом пальтишке зимой. Все, что на ее бедность дают ей люди, она отдает своей сестре, у которой взрослые обезпеченные сыновья и дочери. Один даже на иномарке ездит. И только и разговору у нее всегда, что про не ходящую в церковь сестру, ее болезни и проч. Себя же баба Шура считает ни за что. Многие «первые» за эти же полвека нажили богатство, сделали карьеру, известны всем как далеко не безтолковые, а напротив, весьма талантливые люди. Многих из них уж нет. А баба Шура стоит на одном и том же месте под церковной винтовой лестницей – и все переживает за свои нитки. Простой рецепт Вопрос из студенческой аудитории: – А как спасти сегодня Русь? Отвечаю: – Делай все наоборот, – наперекор лукавым советованиям наших врагов. Помни: на войне как на войне. Реклама кричит: «Бери от жизни все» – не бери все, это и невозможно, и не нужно. Врачи предлагают совершить аборт – рожайте, не бойтесь. В подворотне предлагают: «Уколись!» – не колись. Предлагают пиво для «умных» – не пей. Ссорят тебя с «дремучими» родителями, напоминают, что у тебя много «прав» – помни, что родители – твоя естественная и самая сильная защита от окружающей среды. Соблазняют не идти в армию – знай, что какая-то армия всегда должна быть в стране: не будет нашей – будет чужая. И так далее. Делай все наоборот! Рецепт простой, а выполнить трудно: все призывы обращены к животной природе человека, которой так хочется потакать. Без Божией помощи – осилить ли такую ложь, такой соблазн? Покаяния двери Разговор в храме: – Вчера на исповеди батюшка меня лентяйкой назвал. – За что? – Призналась, что телевизор смотрю. «Делать тебе, – говорит, – нечего, – вот ты и смотришь». – Ну, и правильно обличил. – Нет, несправедливо. Я люблю, чтобы меня обличили, но не так. Вот я в другом храме у своего батюшки, бывает, прошу: «Батюшка, обличите меня!» – А он? – Молчит. – Ну и правильно делает. Ты потерпи, когда обличают без просьбы. – Так ведь несправедливо же! – Так ты телевизор смотрела или нет? – Смотрела. – Исповедовала как грех? – Как грех. Ну, грех у меня такой! «Время правде посмотреть в глаза…» Раньше много переводили с русского языка на иностранные наших писателей. Кого только не переводили, особенно внутри соцлагеря. Трудно сказать, какая из всего этого вышла польза. Знаю только, что «иных уж нет, а те далече»: нет уже ни соцлагеря, нет даже в наших библиотеках книг многих писателей, которых переводили. И вот недавно блеснуло, как солнечный луч: переводят, переводят с русского на многие европейские языки! Кого? – Святителя Игнатия Брянчанинова! Его и в советское время переводили, да мы его не знали. Да и масштабы востребованности, правду сказать, были не те. «Как нам реорганизовать Рабкрин», – хотели знать от моря и до моря миллионы делавших в своих странах партийную карьеру. А о «памяти смертной» хотели знать единицы. Пути небесные У служки преподобного Серафима Николая Александровича Мотовилова был обычай: каждый день пройти с молитвой по Канавке Божией Матери в Дивеевском монастыре. А была она не такая благоустроенная, как сейчас. Зимой обмерзала, и тогда пройти по ней было очень трудно, невозможно. Один Мотовилов решался проделать по ней свой ежедневный путь. Только тогда ему приходилось ползти по ней. Чтобы не соскользнуть. И он полз – на коленках, на виду у всех. Некоторые люди не понимали его ревности, считали, что у него не все в порядке с головой. Но духовное постигается лишь духовным же. Вот современник Мотовилова, простой повар графа Строганова по фамилии Пашорин – тот бы, конечно, понял. Пашорин вместе с графом оказался волею судьбы в Риме. Усердный к молитве и храму, но не имеющий возможности отдохнуть душой в православном храме, он нашел и в Риме себе «канавку». В Риме есть так называемая «Святая Лестница» (Santa Scala). В давние времена была перевезена из Иерусалима эта мраморная лестница, по которой поднимался Сам Иисус Христос, когда Его вели во дворец к Пилату. Благочестие воспрещало попирать ногами те ступени, которые Сам Христос освятил Своими следами. Богомольцам разрешалось подняться по лестнице не иначе как на коленках. Вот и полюбил же эту Святую Лестницу Пашорин! При возможности он совершал по ней свое пилигримство. Легко ли ему было? Свидетель его подвига пишет: «Когда он наконец дополз до помоста, на котором я его поджидал, насилу мог он приподняться с коленей и едва держался на ногах; его качало из стороны в сторону, пот градом катился с его лица. Он совсем ошалел, будто ничего не видит и не слышит, а когда заметил меня, осклабился своей ясной, широкой улыбкой и промолвил: «Как хорошо! И вы здесь! Это все равно, что на часок побывать в святом Иерусалиме!» Правда, как хорошо, что есть на земле эти Канавки, эти Лестницы – это все пути в Царствие Небесное. Надобно идти по ним, а если нужно, то и ползти на коленках… Владимир МЕЛЬНИК, член Союза писателей России, г. Москва (орфография автора)
|
|
«Спасем семью - спасем Россию» Под таким лозунгом 21 марта в Москве на Болотной площади прошел митинг против введения ювенальной юстиции По всей России во второй раз прошли областные олимпиады по Основам православной культуры для школьников В начале ХХ века в Рязани, которая занимала площадь всего один квадратный километр, было более шестидесяти храмов «Рязанский богословский вестник» В Рязани вышел в свет первый номер научно-богословского журнала Рязанской Православной Духовной Семинарии Сейчас нет ни одного родителя, который бы не был знаком с Интернетом Он был первым ректором возрожденного Рязанского духовного училища, секретарем Рязанской епархии А я скажу так: она вас слышит, но она делает все так, чтобы наша душа спаслась На вопросы читателей отвечает клирик Борисоглебского собора г.Рязани иерей Георгий Чернышов Пишут вам девушки из воспитательной колонии для несовершеннолетних, прихожанки храма «Умягчение злых сердец» Николай Савельевич (фам. неизв.). Родился в 1843 г. в Новгородской губернии в семье зажиточного крестьянина Всех готов обнять, всех простить. И того, кто в церкви, и кто – на улице, и в темных норах непраздничных квартир «Ну, вот Бог и дал мне это счастье – петь Ему!» На 64-м году жизни в Москве отошла ко Господу народная артистка России Валентина Толкунова «Я не хочу, чтобы ты умирала», – твердит мне старшая, понимая, что смерть – это разлука Две недели назад в храме я подошел к иконе Серафима Саровского и попросил: |
